Он судорожно ломал голову над тем, как соорудить крепления. Амико больше не владела собой, и он не мог просто затащить ее по неровной скале. Он должен был сделать какую-то перевязь, своего рода сиденье и, закрепив на нем девушку, поднять ее отсюда наверх. А для этого ему нужно было взобраться на вершину, оценив оставшееся до нее расстояние, оставить там снаряжение, закрепить веревку, спуститься и забрать свою спутницу. И, в конце концов, подняться вместе с ней.

Опустошив один из мешков, Гидеон упаковал туда веревку и предметы первой необходимости, после чего надел один из налобных фонарей. Батарея была еще заряжена, поэтому фонарь давал достаточно света. Амико спала, и Гидеон решил не будить ее сейчас — лучше он сделает это по возвращении. Тем не менее, чтобы не оставлять ее в неведении, он наскоро нацарапал ей записку и положил ее подле руки девушки. В глубине души он очень надеялся, что исполнит написанное и действительно скоро вернется.

Закрепив на спине водонепроницаемый мешок, он выбрался из расщелины и поднял глаза. В темноте и под пеленой дождя фонарь освещал ему путь только на десять футов, но Гидеон быстро преодолел неуверенность и страх, мысленно представив себе самый короткий маршрут и визуализируя его перед собой. Затем, сделав глубокий вдох, он покинул свое укрытие. Капли дождя барабанили по его лицу и фонарю. Трудно было представить, сколько оставалось до вершины. Сто футов? Или тысяча?..

Скала была рыхлой и влажной. В какой-то момент Гидеон потерял равновесие и повис, удерживаясь только руками. Он попытался найти опору, но каменный уступ, на который он поставил ногу, обвалился, и ему судорожно пришлось искать другой. С трудом он снова сумел восстановить равновесие, но вдруг услышал неподалеку от себя грохот падающих камней. Этот звук — так близко — испугал его. Страх парализовал его, и он замер, вцепившись в скалу, не в силах пошевелиться. Его сердце билось, как бешеное, дыхание сбивалось, а голова готова была взорваться от ужаса.

Соберись. Возьми себя в руки!

Медленно, очень медленно он начал восстанавливать над собой контроль. Возвращение в расщелину не рассматривалось как вариант. Он должен был подняться.

Выше, выше, выше.

Из раза в раз он повторял себе эти слова после каждого вздоха. Это был единственный способ выжить. Хотя страх все еще и ворочался в нем. А от одной мысли, что потом придется спуститься и подняться снова, его охватывал животный ужас.

Не думай об этом сейчас.

Он решительно продолжил восхождение. Зацепиться рукой. Потом ногой. Перенести вес. Оторвать другую ногу. Найти для нее новую точку опоры. Передвинуть другую руку. Начать снова — рука, нога, затем другая нога и другая рука. И опять заново. Это напоминало чтение мантры.

Скала становилась все более непрочной. Очередная опора обвалилась, когда он схватился за нее, и ему пришлось судорожно искать новую. Так не могло продолжаться вечно! И в тот момент, когда он, казалось, совсем выбился из сил и не мог продолжать, он миновал выемку в застывшей лаве и увидел прямо перед собой массу густой растительности. Гидеон приподнялся, ухватился за древесный ствол и вскарабкался наверх, рухнув в гостеприимный кокон леса. Под ногами его наконец-то была желанная, безопасная плоская поверхность!

Некоторое время он просто лежал без движения, стараясь не думать о том, что ему предстояло сделать. Сначала — хорошие новости: этот последний отрезок подъема был не больше ста пятидесяти футов. Если б ему только каким-то образом удалось удлинить свою веревку лозами, то он смог бы поднять сюда Амико. Эти джунгли вокруг него выглядели богатыми на лозы и лианы.

Итак, тяжело дыша, Гидеон сел. Он не мог позволить себе терять время. Амико промокла насквозь, у нее был жар, но он надеялся, что она была в сознании. Если бы ему пришлось поднимать ее обездвиженное тело, дело приняло бы совсем плохой оборот.

Поднявшись на ноги, Гидеон снял с плеч водонепроницаемый мешок и прикинул, где бы он мог закрепить канат. Итак… ему понадобится не менее двух сотен футов веревки.

Он отправился на поиски лоз, но все, что попадались ему, были тонкими и совсем не внушали доверия — в диаметре они были около восьми десятых дюйма. Гидеона озарило, что требуемого эффекта можно было добиться, если сплести их вместе. Он начал стягивать лианы с деревьев, трясти и дергать их, чтобы убедиться в их прочности, и складывать прошедшие контроль в кучу. Наконец, у него набралось несколько десятков лоз разной длины. Он начал спешно скручивать из них косу толщиной в шесть нитей. Когда какая-то лоза заканчивалась, он заменял ее следующей.

Потребовалось около часа, чтобы закончить эту импровизированную веревку, но, наконец, работа была завершена. Удовлетворившись качеством своего творения, Гидеон тщательно обвязал веревку вокруг своей талии и ног, после чего выскользнул из этого плетения и посмотрел, что у него получилось: вышли импровизированные стропы, которые вполне могли подойти Амико. Он надеялся лишь, что у нее хватит сил одолеть этот подъем.

Наконец, он обвязал веревку вокруг прочного древесного ствола, а остальную часть сбросил с утеса, помолившись, чтобы ее длины было достаточно.

Спуск оказался почти таким же сложным, как и подъем, но теперь у него хотя бы была веревка. С каждым шагом Гидеон молился лишь о том, чтобы не соскользнуть и не разбиться. Через полчаса он добрался до расщелины, и у него оставалось еще тридцать футов веревки. Амико ждала его, сидя. Она была бледна, но хотя бы в сознании.

— Где ты был? — спросила она.

Выдохнув, Гидеон кратко изложил ей свой план.

— Ты поднялся на вершину… и вернулся?

— Ну да.

Она смутилась.

— Зачем?..

— Я собираюсь поднять тебя.

Он потянул за свободный конец веревки и показал ей импровизированную альпинистскую обвязку. Амико ошеломленно уставилась на него.

— Нехорошо… — заключила она, попытавшись влезть в нее, а затем быстро развязала стропы и перевязала их по-новому, после чего, пошатываясь, встала на самом краю расщелины.

— Это называется швейцарским сиденьем, — сказала она, завершив работу. От напряжения лицо ее раскраснелось, дыхание стало тяжелым.

— Как ты себя чувствуешь?

Девушка ответила не сразу.

— Я смогу.

— Сядь. Я взберусь наверх, и потом подниму тебя.

Она кивнул и села.

Подумав, Гидеон пересадил ее в более подходящее место расщелины. Закинув на спину второй водонепроницаемый мешок, он начал подниматься снова, на этот раз, используя веревку. Этот подъем оказался легче предыдущего, и Гидеон был на вершине уже через полчаса. Бросив мешок на землю, он использовал пару стволов деревьев в качестве фракционного тормоза, после чего принялся поднимать Амико. Больше всего он боялся, что веревка зацепится за какой-нибудь зубчатый выступ, и примерно через пятьдесят футов так и случилось. Сколько бы он ни водил веревкой из стороны в сторону, как бы ни перемещал ее, она застряла.

Снизу донесся слабый крик.

Привязав веревку, чтобы удержать ее на прежней высоте, Гидеон подошел к краю утеса. Он не видел Амико, но слышал ее голос.

— Веревка застряла! — кричала она.

— Где?

— Примерно в двадцати футах надо мной.

Был всего один выход: спуститься и освободить ее вручную.

Гидеон снова начал спускаться, следуя за веревкой, пока не достиг препятствия. Лоза зацепилась за каменный выступ. Исследовав проблему, Гидеон понял, что освободить веревку можно только забравшись под него. Двадцатью футами ниже Амико висела на огромной высоте над морем. Она выглядела ужасно, лицо ее было бледным, почти серым.

— Гидеон, это слишком трудный маневр…

Он проигнорировал ее. Медленно спускаясь, он сумел подлезть под выступ. Опоры были очень слабыми. Цепляясь одной рукой за веревку, а другой — за скалу, он чуть отклонился и попытался освободить веревку, крепко схватив ее и встряхнув…

Застряла.

Гидеон потряс сильнее, а затем еще сильнее. Внезапно она высвободилась, но дернулась, заставив его потерять обе точки опоры. Тело Гидеона оторвалось от скалы, он ухватился за веревку обеими руками, соскользнул по ней и вскрикнул от боли: лозы сильно ободрали кожу на ладонях. Теперь он тоже болтался в воздухе.